понедельник, 09 января 2012
Забавный стих.
Всеволод Емелин.
Скинхедский романс.
Всеволод Емелин.
Скинхедский романс.
Из-за тучки месяц
Выглянул в просвет.
Что же ты не весел,
Молодой скинхед?
Съежившись за лифтом,
Точно неживой,
Отчего поник ты
Бритой головой?
Парень ты не робкий,
И на всех местах
Ты в татуировках,
В рунах да в крестах.
Хороши картинки,
Как видеоклип,
Хороши ботинки
Фирмы "Gettа grip".
Фирма без обмана.
В этих башмаках
Вставки из титана
Спрятаны в мысках.
Чтоб не позабыл он,
С гор кавказских гость,
Как с размаху пыром
Биют в бэрцовый кость.
Почему ты в угол
Вжался, как птенец,
Или чем напуган,
Удалой боец?
На ступеньку сплюнул
Молодой скинхед,
Тяжело вздохнул он
И сказал в ответ:
- Не боюсь я смерти,
Если надо, что ж,
Пусть воткнется в сердце
Цунарефский нож.
И на стадионе
Пусть в любой момент
Мне башку проломит
Своей палкой мент.
Страх зрачки не сузит.
Нас бросала кровь
На шатры арбузников,
На щиты ментов.
Но полковник-сучила
Отдавал приказ,
И ОМОН всей кучею
Налетал на нас.
Возникай содружество
Пламени и льда,
Закаляйся мужество
Кельтского креста.
Чтоб душа горела бы,
Чтобы жгла дотла,
Чтобы сила белая
Землю обняла.
Но бывает хуже
Черных и ментов,
Есть сильнее ужас -
Первая любовь.
Та любовь, короче,
Это полный крах,
Это как заточкой
Арматурной в пах.
Это как ослеп я,
И меня из мглы
Протянули цепью
От бензопилы.
Русская рулетка,
Шанс, как будто, есть.
Ну, а где брюнетка
Из квартиры шесть?
С книжками под мышкой
В институт с утра
Шмыгала, как мышка,
Поперек двора.
С ней, как в пруд подкова,
Я упал на дно,
Не видал такого
И в порнокино.
Тел тягучих глина,
Топкая постель.
Что там Чичоллина,
Что Эммануэль.
Липкие ладони,
Рта бездонный ров.
Вот те и тихоня,
Дочь профессоров.
Называла золотком,
Обещала - съест,
На груди наколотый
Целовала крест.
А потом еврейкой
Оказалась вдруг,
Жизнь, словно копейка,
Выпала из рук.
Любишь ли, не любишь,
Царь ты или вошь,
Если девка юдиш,
Ты с ней пропадешь.
Мне теперь не деться
Больше никуда,
Обжигает сердце
Желтая звезда.
Как один сказали
Мне все пацаны,
Из огня и стали
Грозные скины:
- Ты забыл обиды,
Боль родной земли.
Эти еврепиды*
Тебя завлекли.
Никогда отныне
Пред тобой братва
Кулаки не вскинет
С возгласом - "Вайт па!"
И тебе, зараза,
Лучше умереть.
Пусть вернут алмазы,
Золото и нефть.
Чтоб твоей у нас тут
Не было ноги,
Шляйся к педерастам
В их "Проект О.Г.И."
И убит презреньем,
Хоть в петлю иди,
Я искал забвенья
На ее груди.
Вдруг вломились разом
К ней отец и мать
И, сорвав оргазм нам,
Начали орать:
Прадеды в могиле!
Горе старикам!
Мы ж тебя учили
Разным языкам!
Жертвы Катастрофы!
Похоронный звон!
А тут без штанов ты
Со штурмовиком!
Чтоб не видел больше
Я здесь этих лиц.
Ты ж бывала в Польше,
Вспомни Аушвиц.
Где не гаснут свечи,
Где который год
Газовые печи
Ждут, разинув рот.
Где столб дыма черный
До безмолвных звезд.
Помни, помни, помни,
Помни Холокост!
И не вздумай делать
Возмущенный вид,
Если твое тело
Мял антисемит.
Плакать бесполезно,
Верь словам отца.
Это в тебя бездна
Вгля-ды-ва-ет-ся.
Не гуляй с фашистом,
Не люби шпанье...
В США учиться
Увезли ее.
И с тех пор один я
Три недели пью.
Страшные картины
Предо мной встают.
Сердце каменеет,
Вижу, например,
Там ее имеет
Двухметровый негр.
Весь он, как Майкл Джордан,
Черен его лик.
Детородный орган
У него велик.
А я не согласен,
Слышите, друзья!
Будь он хоть Майк Тайсон,
Не согласен я!
-
-
10.01.2012 в 01:04-
-
10.01.2012 в 12:06Поправил (см.название записи).
-
-
12.01.2012 в 14:28-
-
12.01.2012 в 14:51Что за стих?
-
-
20.01.2012 в 16:05Что с тобой теперь?
Белая палата,
Крашеная дверь.
Тоньше паутины
Из-под кожи щек
Тлеет скарлатины
Смертный огонек.
Говорить не можешь —
Губы горячи.
Над тобой колдуют
Умные врачи.
Гладят бедный ежик
Стриженых волос.
Валя, Валентина,
Что с тобой стряслось?
Воздух воспаленный,
Черная трава.
Почему от зноя
Ноет голова?
Почему теснится
В подъязычье стон?
Почему ресницы
Обдувает сон?
Двери отворяются.
(Спать. Спать. Спать.)
Над тобой склоняется
Плачущая мать:
— Валенька, Валюша!
Тягостно в избе.
Я крестильный крестик
Принесла тебе.
Все хозяйство брошено,
Не поправишь враз,
Грязь не по-хорошему
В горницах у нас.
Куры не закрыты,
Свиньи без корыта;
И мычит корова
С голоду сердито.
Не противься ж, Валенька,
Он тебя не съест,
Золоченый, маленький,
Твой крестильный крест.
На щеке помятой
Длинная слеза.
А в больничных окнах
Движется гроза.
Открывает Валя
Смутные глаза.
От морей ревучих
Пасмурной страны
Наплывают тучи,
Ливнями полны.
Над больничным садом,
Вытянувшись в ряд,
За густым отрядом
Движется отряд.
Молнии, как галстуки,
По ветру летят.
В дождевом сиянье
Облачных слоев
Словно очертанье
Тысячи голов.
Рухнула плотина,
И выходят в бой
Блузы из сатина
В синьке грозовой.
Трубы. Трубы. Трубы.
Подымают вой.
Над больничным садом,
Над водой озер,
Движутся отряды
На вечерний сбор.
Заслоняют свет они
(Даль черным-черна),
Пионеры Кунцева,
Пионеры Сетуни,
Пионеры фабрики Ногина.
А внизу склоненная
Изнывает мать:
Детские ладони
Ей не целовать.
Духотой спаленных
Губ не освежить.
Валентине больше
Не придется жить.
— Я ль не собирала
Для тебя добро?
Шелковые платья,
Мех да серебро,
Я ли не копила,
Ночи не спала,
Все коров доила,
Птицу стерегла, —
Чтоб было приданое,
Крепкое, недраное,
Чтоб фата к лицу —
Как пойдешь к венцу!
Не противься ж, Валенька!
Он тебя не съест,
Золоченый, маленький,
Твой крестильный крест.
Пусть звучат постылые,
Скудные слова —
Не погибла молодость,
Молодость жива!
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Возникай содружество
Ворона с бойцом, —
Укрепляйся мужество
Сталью и свинцом.
Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном
Теле — навсегда
Пела наша молодость,
Как весной вода.
Валя, Валентина,
Видишь — на юру
Базовое знамя
Вьется по шнуру.
Красное полотнище
Вьется над бугром.
«Валя, будь готова!» —
Восклицает гром.
В прозелень лужайки
Капли как польют!
Валя в синей майке
Отдает салют.
Тихо подымается,
Призрачно-легка,
Над больничной койкой
Детская рука.
«Я всегда готова!» —
Слышится окрест.
На плетеный коврик
Упадает крест.
И потом бессильная
Валится рука —
В пухлые подушки,
В мякоть тюфяка.
А в больничных окнах
Синее тепло,
От большого солнца
В комнате светло.
И, припав к постели.
Изнывает мать.
За оградой пеночкам
Нынче благодать.
Вот и все!
Но песня
Не согласна ждать.
Возникает песня
В болтовне ребят.
Подымает песню
На голос отряд.
И выходит песня
С топотом шагов
В мир, открытый настежь
Бешенству ветров.
-
-
20.01.2012 в 16:15Да. Хорошее стихотворение.
Тут бы этот "Скинхедский романс" удалить, дабы действительно великую вещь не марать, но я всё ж оставлю, для истории.
-
-
23.01.2012 в 00:46